Утверждение мифа – мифо-указания - Страница 26

– Ну, во-первых, как я только что упомянул, нам какое-то время придется заботиться о Маше.

– Но… – начал было я, но он перебил меня.

– Во-вторых, я сказал: "Освободим или нейтрализуем". Так вот мы уже знаем, что Квингли не собирается использовать Танду в войне. Маша должна будет оказать нам услугу, сделаем мы что-нибудь или нет.

– Но мы прежде всего должны выручить Танду, – возразил я. – А для этого нам необходимо похитить Приз.

– Правильно. – Ааз погладил меня по голове. – Рад, что наконец-то ты все уловил.

– Что? – умно отозвался я.

– Ты все же не уловил, – вздохнул мой наставник. – Слушай, малыш, наша миссия по-прежнему остается в силе. Мы должны похитить Приз еще до начала военных действий.

– Но я не могу обойти Машины капканы.

– Конечно, не можешь, – согласился Ааз. – Вот потому-то нам и предстоит украсть его на параде.

– На параде? – удивился я. – Средь бела дня, на глазах всего города и половины армии?!

– Разумеется, – пожал плечами Ааз. – Это идеальная ситуация.

Мне пришло в голову, что либо мое представление об идеальной ситуации в корне неверно, либо мой наставник сошел с ума.

ГЛАВА 14

"Любой маг вам скажет, что утверждение мифа и есть секрет успешной кражи."
Д.Хеннинг

– Разве ты не помнишь, малыш? Эта ситуация идеальная, потому что все уверены, будто Приз украсть нельзя.

Точно такой же ответ давал мне Ааз всякий раз, когда я его спрашивал о том, что он подразумевает под "идеальной ситуацией". И поэтому я привел свои обычные в таких ситуациях возражения:

– Правильно, потому что его невозможно украсть. На этот самый Приз, который мы намерены похитить, будет глазеть половина населения Вейгаса. Кто-нибудь да обязательно заметит.

– Если ты четко выполнишь все мои инструкции, то они ничего не заметят, – парировал мой наставник. – положись на меня.

Я не мог успокоиться. Дело, прошу заметить, не в том, что я не полагался на Ааза. Его способность втравливать меня в неприятности превосходит только умение вытаскивать меня из них. Просто у меня возникло предчувствие, что на этот раз его способности подвергнутся серьезному испытанию. Я собирался высказать свои сомнения Аазу, когда окружавшая нас толпа подняла рев, положив конец нашим пререканиям. В поле зрения появился Приз.

Свой наблюдательный пункт мы выбирали очень тщательно. Здесь процессия ближе всего подходила к северной стороне Вейгаса, и, следовательно, здесь Приз оказывался ближе всего к воротам, выходившим на дорогу к Та-Хо.

В соответствии с планом Ааза мы потрясали кулаками и подпрыгивали на месте, когда мимо нас в сопровождении военного эскорта проносили Приз. Кричать, однако, не имело смысла: толпа ревела так громко, что два голоса звучали совершенно незаметно, а нам следовало беречь силы для непосредственно кражи.

Протолкаться в задние ряды толпы не составило большого труда. Простое прекращение борьбы, когда все прочие, отпихивая друг друга локтями, рвались вперед, вскоре переместило нас на намеченную позицию.

– Пока все идет отлично, – пробормотал Ааз, рассматривая затылки и удостоверяясь, что за нами никто не наблюдает.

– Может, нам следует завязать, пока мы еще не ввязались? – с надеждой предложил я.

– Заткнись и принимайся за дело. – Тон Ааза не оставлял места для возражений.

Вздохнув, я закрыл глаза и принялся вносить изменения в наши личины.

Когда я только начинал учиться заклинанию личин, оно касалось лишь изменения черт лица и конфигурации тела, придававших им сходство с другим субъектом. После упорных занятий я научился менять и внешний вид предметов, а конкретнее – нашей одежды.

На сей раз, когда я закончил свои манипуляции, мы не только выглядели как валлеты, но и носили мундиры вейгасских солдат.

– Неплохо, малыш, – одобрил Ааз, похлопав меня по плечу. – Пошли.

И с этими словами он сломя голову ринулся в толпу, расчищая мне дорогу и пробираясь на улицу позади процессии. Пробивать путь в гуще народных масс – одно из тех дел, которые у Ааза получаются лучше всего.

– Дорогу! – орал он. – Посторонись! Дорогу!

Следуя за ним впритык, я добавлял к всеобщему гаму свой рев.

– Тахойцы! – вопил я. – У южной стены тахойцы!

Это одно из тех дел, которые лучше всего получаются у меня, – панические вопли.

Сначала нам показалось, что нас никто не расслышал. Затем несколько голов повернулись в нашу сторону. Кое-кто подхватил мой вопль.

Слова пронеслись по толпе вперед, словно лесной пожар, да такой, что, когда мы добрались до арьергарда процессии, та остановилась.

Солдаты засуетились, цепляясь оружием за окружавших их людей и бросая нервные взгляды то на толпу, то на крыши домов.

– Тахойцы! – кричал я, проталкиваясь к ним.

– Где?

– У южной стены!

– Кто?

– Тахойцы!

– Где?

Эта ерунда могла бы продолжаться бесконечно, если бы наконец не появился офицер. Он заметно превосходил интеллектом своих солдат… то есть он мог бы выиграть спор с кочаном капусты.

– Что здесь происходит? – потребовал он ответа.

При звуке его властного голоса гомон немного приутих.

– Тахойцы, сударь! – выпалил я, уже заметно запыхавшись. – Они атакуют крупными силами у южной стены.

– Но Та-Хо к северу отсюда, – удивился офицер. – С какой стати им атаковать южную стену?

Его мозговая деятельность раздражала до крайности. А самое главное, она угрожала расстроить наши планы, во многом зависящие от стремительности разворачивания событий.

– Мы что, будем стоять здесь и спорить, пока эти сине-желтые не возьмут город? – спросил Ааз, отодвигая меня в сторону. – Если из-за вашей нерешительности все погибнут, Совет разжалует вас в рядовые.